Ну, наконец-то это произошло! У Тёмы днём снизилась температура. Вечером ещё раз измерили – 36,9. Слава Тебе, Господи! А то я, фигурально выражаясь, седела дважды – в ночь с понедельника на вторник и со вторника на среду. У нас какая-то ненормальная инфекция. По ночам был температурный кризис. Дитя мучилось, температура после приёма жаропонижающего по два часа снижалась до… 38,5, а я не спала почти и бдела, чтобы не прозевать опасные 40 градусов. Обычно застывали показания на 39,7 и я тряслась над Тёмой все те два долгих, тёмных и таких ужасных для материнского сердца предутренних часа, пока на градуснике не возникали желанные 38 с хвостиком.

Артём совсем потерял голос. Плачет беззвучно, открывая ротик как маленькая рыбка. А слезы при этом катятся по щекам градом. Очень боится теперь всего, что ему в рот суют – ложек, специального шприца для «Ибупрофена», поильника. С большим трудом удаётся дать антибиотик в сиропе (буквально заливам в четыре руки!). Так жалко сынулю… Болеет четвёртый день. Сегодня отказывался от еды, а на дневной сон уснул на целых четыре часа. Видимо, организм начал восстанавливать силы. Уже совсем не соответствует мальчишка домашнему прозвищу Кучерявый смайлик. Всё время грустный ходит (да, не лежит, а старается перемещаться по дому) , глазки на мокром месте. И дыхание тяжёлое у него, с хорошо слышимым хрипом.

А у Кирилла новое хобби появилось, дневник вести. Неделю назад увлёкся астрономией. Сидят с папой сайты астрономические просматривают. Кирилл информацию потом в свой дневник по памяти конспектирует. Теперь, кажется, я знаю, что ему подарить на день рождения. Ура!

[su_note note_color="#fcfcfa"]Цитата дня

Кирилл:

— Я вырасту, стану церковным писателем и напишу про папу, когда он будет святым… это, как оно называется?

— Житие.

— Ну, да. Житие.[/su_note]